В начале июня в открытом доступе были опубликованы документы, связанные с уголовным делом о покушении на Симоненко и членов его семьи. Свидетели сообщили руководителям СК и ФСБ о беспрецедентном давлении и требованиях изменить показания. У следователя А.С. Неснова неизвестные сожгли автомобиль. По этой причине бывший гендиректор компании «Мерлион» решил рассказать «Версии» неизвестные прежде подробности своего конфликта с Владиславом Мангутовым, Алексеем Абрамовым и Олегом Карчевым.

Если верить одному из упомянутых документов, следователь СУ по Северо-Западному административному округу Москвы А.С. Неснов попросил о личном приёме у председателя Следственного Комитета России Александра Бастрыкина. В своём обращении майор юстиции рассказывает о сгоревшем автомобиле и угрозах в своей адрес, которые связывает с находившимся у него в производстве уголовным делом. Речь идёт о расследовании поджога дома Вячеслава Симоненко в Красногорске в 2015 году.

Недавно дело было передано в ГСУ СК по г. Москве. Если верить майору Неснову, теперь от него якобы требуют признать, что возбуждено оно было незаконно. Следователь считает, что это делается в целях непривлечения обвиняемых к уголовной ответственности.

Также опубликовано заявление на имя директора ФСБ А.В. Бортникова, написанное свидетелем О.И. Покровским. Ранее его личность была засекречена, в материалах уголовного дела он упоминается как «Билибин». Покровский сообщает, что он дал «изобличающие показания о причастности к покушению на убийство Карчева О.Г., Абрамова А.П., Мангутова В.Р. и Левина Б.В.». Кроме того, автор письма указывает на свою причастность к разоблачению бывшего замначальника ГСУ СК России по Московской области А.Г. Сарафанова. Позднее Сарафанов был уволен из правоохранительных органов.

При этом сам Покровский оказался под арестом по обвинению в мошенничестве. «С момента моего задержания ко мне в СИЗО-4 не реже одного раза в неделю приходит сотрудник 6-й службы УСБ ФСБ России <...> и его непосредственный начальник <...>. Указанные сотрудники и представители ГСУ СК России по г. Москве оказывали психологическое давление на меня, чтобы я поменял свои показания о причастности Карчева О.Г., Абрамова А.П., Мангутова В.Р. и Левина Б.Б. к покушению на убийство Симоненко В.А.», – сообщает свидетель в своём обращении на имя директора ФСБ. Уголовное дело в отношении себя Олег Покровский считает «заказным».

Ситуация выглядит так, что следствие по делу о покушении на Вячеслава Симоненко и его семью, инициаторами которого он считает акционеров ГК «Мерлион», сделало очередной кульбит в сторону потерпевшего. В разговоре с корреспондентом «Версии» он назвал вероятную причину своего преследования бывшими работодателями. Забегая вперёд скажем, что дело здесь не только в известном конфликте из-за 4,5 млн долларов.

История деловых отношений с криминальным финалом

Как пришли в компанию Merlion, как познакомились с её владельцами?

– В 1997 году я окончил институт и устроился на работу к господину Мангутову. Его бизнес тогда назывался «Ситилинк». Дальше начал строить карьеру в этой компании, начались слияния. В 2000 слились с компанией «Лизард», там был Абрамов. Потом слияние произошло с «Тайсу», пришел Карчев. Таким образом рождался холдинг, который сейчас зазывается «Мерлион». Я работал в этой компании на разных позициях: делал проекты, был коммерческим директором. В 2007 году стал генеральным директором холдинга. По большому счету крупные проекты компании, которые сейчас известны, начинались именно тогда. Работали мы хорошо. У меня там есть призы, где я вхожу в число 25 лучших управляющих ИТ-компаний страны.

По теме

В таком случае, когда и почему вы решили покинуть компанию?

– В 1999 году Мангутов продал мне долю, пакет акций компании – вознаграждение за успешный проект. Не подарил, а дал возможность купить за мои деньги. В 2013 году я понял, что надо что-то менять в жизни, и пришел к ним (акционерам – Прим. ред.) с идеей. Идея была простая: «Давайте так. Не хочу быть маленьким акционером в большой компании. Хочу стать большим – в небольшом бизнесе. Но при этом быть фактически управляющим партнером, решать поставленные задачи». И предложил им, чтобы я ушел с поста гендиректора «Мерлиона» (у меня был пакет акций «Мерлиона») и купил пакет акций розничного проекта «Ситилинка», который тогда был маленьким проектом. Ценность этого розничного бизнеса может быть очень большой, но его надо отделить от бизнеса оптового. Потому что, если у вас есть килограмм варенья и килограмм фекалий, – считайте, что у вас два килограмма фекалий.

Резкая оценка… Чем она вызвана?

– Я сказал им: если вы хотите что-то сделать с «Ситилинком», его надо отделить от оптового бизнеса, потому что там вы, условно, не платите налоги. А розничный бизнес можно развить и дорого продать.

И что акционеры ответили на такое предложение?

– У меня спросили, чего я хочу? Сказал – хочу 15% в Ситилинке. В большом «Мерлионе» у меня было 1,5%, в маленьком бизнесе хотел 15%. Я им говорю: сделаю, что хотите, но за это я конвертирую свои акции – продам им акции большой компании и куплю у них на эти деньги акции маленькой. Тогда эти доли были сопоставимы по суммам, то есть размен был равным. Но при этом мы можем потом развить и продать этот бизнес и мне с этого заслуженно получить 15 процентов. На это я получил ответ – если мы продадим Ситилинк за миллиард, то тебе 150 миллионов? Зачем ты нам такой нужен? В итоге они его так и не продали по той причине, о которой говорил…

Но в итоге вы остались. Почему?

– Они мне предложили в 2013 году стать управляющим партнером другого небольшого бизнеса – системного интегратора «Тегрус». Был сделан тот же самый обмен, о котором я говорил ранее, но с другим бизнесом ГК «Мерлион». У меня там было по договоренности с партнерами из Мерлиона 20 процентов, но формально весь этот бизнес был записал только на меня.

Что стало причиной конфликта, из-за которого вы окончательно попрощались с Merlion?

– Карчев привел в компанию господина Левина, который ранее был безопасником у Чичваркина, и привнес в отношения айтишников что-то новое. Левин назвал свою позицию контролем за сохранностью активов. Фактически выполнял функции начальника службы безопасности. То есть я фактически зарабатывал для компании деньги, а именно перестроил бизнес компании, тем самым зарабатывая прибыль. В 2006 году, еще до моего назначения, большая компания зарабатывала всего около 5 миллионов долларов в год. В 2007-м даже при первом – убыточном – квартале компания заработала по году 100 миллионов долларов. И дальше компания зарабатывала по 100 с лишним миллионов долларов ежегодно, в сумме за 6 лет получилось в итоге около миллиарда долларов. Разумеется, хорошо работал не я один. Этим и занималась как раз команда талантливых топ-менеджеров, работа которых и обеспечила компании реальный рывок, сделала ее лидером ИT-рынка страны, начала проекты, которые до сих пор кормят акционеров этого бизнеса. Господин Левин начал примерно со следующего: у вас тут все крадут, есть группа, которую возглавляет Симоненко. Надо всех разогнать, а их деньги забрать.

О каких деньгах идёт речь?

– На всю команду миноритариев (их было 20-30 человек) приходилось акций в сумме около 4% бизнеса. Доли были разные – у кого-то больше, у кого-то меньше. За 6-7 лет бизнес заработал около миллиарда долларов. Это дает оценку порядка 30-40 миллионов долларов, которые пришлись на миноритариев. Люди были достаточно скромные и поэтому большую часть денег не тратили, а держали на счетах компании, в которой они работали. В итоге их и захотели отнять Левин с Карчевым.

По теме

Предложение Левина выглядит очень радикальным. Согласились ли с ним акционеры? Если да, то почему?

– Надо сказать, что у одного из акционеров в этот момент были проблемы. У Олега Карчева в 2014 году началась санация его «Рост-банка». При этом налоговая наконец добралась до ИТ-бизнеса и сказала, что НДС надо платить. На тот момент у «Мерлиона» возникли серьезные проблемы, и с этими проблемами пришла идея о том, что можно содрать с миноритариев несколько десятков миллионов долларов – деньги, как я уже сказал, у людей были. И эти деньги хранились в компании. Видимо, чтобы забрать их, и была придумана история с воровством.

Насколько эта история была выдуманной? Были ли претензии Бориса Левина обоснованными?

– Могу сказать за себя. Мне предложили пройти полиграф. Абрамов предложил. Я его прошел, проводил сам Левин. Спрашивал, крал ли я деньги. Ответил правдиво, что нет. В итоге результат полиграфа Левин извратил, сказав, что я сплю и вижу, как украсть у акционеров деньги. При этом, подчеркиваю, с моим прямым участием был заработан для них миллиард долларов за эти годы. Второе, что сделал Левин, он принес мажоритариям какие-то мои счета – сказал, что я работаю всю жизнь в компании, храню деньги там же, а тут у человека какие-то счета с несусветными сумами – значит, он их украл в компании. Тогда мне так никто и не сказал, в чем суть претензий ко мне – я узнал об этом лишь потом, на очных ставках. Этих счетов у меня не было, и денег на них, конечно, тоже.

Как получилось, что владельцы «Мерлион», по вашим словам, остались должны вам 4,5 млн долларов?

– Существовала компания в группе компаний Мерлион, где у меня было 100% – ООО «Тегрус». Мне предложили отдать, подарить акции этой компании тому, кому они скажут. Говорю: а где мои деньги? У меня там было 5 миллионов долларов после всех этих взаиморасчетов – мои деньги на счетах компании. Они мне заплатили 500 тыс. долларов, я отдал 100% бизнеса, но больше мне ничего не отдали. Собственный капитал компании был 10 миллионов долларов, согласно последнему управленческому балансу, сделанному финансистами Мерлиона. Я его отдал, мне сказали «до свидания». Я не согласился.

Как строилось ваше общение с акционерами «Мерлион» после вашего ухода из компании?

– В июле 2015 года я добился встречи со всеми мажоритарными акционерами ГК «Мерлион», на этой встрече присутствовал и Левин. Ранее говорилось, что у Олега Карчева проблемы, поэтому компания за него выплачивает деньги. Разговор продолжался около часа и сопровождался прямыми и явными угрозами в мой адрес с их стороны. Я в итоге сказал, что оставляю за собой право обращаться в правоохранительные органы, чтобы рассказать об их многочисленных чудачествах. А мне было много что рассказать. Где то за месяц до покушения на меня мне позвонила одна знакомая, которая сказала, что видела Абрамова и еще нескольких людей в его компании. Сказала: «Не знаю, что у тебя происходит, но тебя сейчас будут убивать».. Полиграф Следственного комитета, который я прошел в ходе следствия, этот факт подтвердил.

Среди опубликованных в сети документов есть также жалоба на имя председателя СК России Александра Бастрыкина от некоей Ольги Ларионовой. Она заявляет, что являлась засекреченным свидетелем по уголовному делу о покушении на бывшего гендиректора компании «Мерлион». «В рамках своих показаний я рассказала о случайно услышанном мной разговоре между обвиняемыми по этому делу – Карчевым О.Г., Мангутовым В.Р., и Левиным Б.В., в котором они обсуждали детали и последствия неполучившегося покушения на жизнь Симоненко В.А., о чём я сообщила следствию». 1 июня 2021 года она была задержана оперативниками МУРа и доставлена на допрос в 1-е УРОВД ГСУ СК по г. Москве. По словам Ларионовой, в ходе более чем 8-часового допроса следователи Денисов и Селахов оказывали на неё психологическое давление с целью изменения данных ранее показаний. «В рамках давления на меня следователь Селахов открыто сказал мне, что данные по всем засекреченным свидетелям проданы. <...> После допроса в 1 УРОВД я испытала глубокой страх и понимание ангажированности текущего следствия, которое сейчас ведётся в интересах обвиняемых», – сообщила Ольга Ларионова в обращении к Александру Бастрыкину.

По теме

По этой причине вы связываете поджог вашего дома с акционерами «Мерлион»?

– Да. В сентябре 2015 года, когда все спали ночью, два человека, зафиксированные видеокамерами, бросили 2 бутылки. Одна попала в окно, вторая в стену. Там на тот момент был мой брат. В тот момент (3 часа ночи) он встал так как собирался рано утром в тот день ехать в Крым на машине. Одна бутылка (с зажигательной смесью) попала в спальню, начался пожар. Его удалось быстро потушить. Внизу жилого дома куда бросили бутылки с горючей смесью находились газогенераторы и хранилище дизельного топлива для дизельного генератора. Нам просто повезло,что получилось быстро затушить огонь. Иначе был бы взрыв. Горючая смесь из разбившихся бутылок не тушилась водой, это было непросто сделать. Полиция приезжала, вещдоки собирали. А потом все пропало, в том числе мое заявление.

К слову, параллельно со мной в 2015 году физические меры воздействия были применены еще к нескольким бывшим топ менеджерам ГК Мерлион. Приезжали мотоциклисты домой и не найдя людей пугали их родственников, требуя денег. Были случаи когда просто людей ловили на улицах. Со мной получилось максимально жестко.

Почему вы тогда не стали жаловаться на бездействие правоохранительных органов? За неудавшимся покушением могло последовать новое…

– Я понял, что мне ничего не вернут, надо устраивать свою жизнь. Встретился с несколькими людьми, представляющими большие ИТ-компании. Я договорился в итоге с акционером 1С Нуралиевым Борисом Георгиевичем о создании совместного предприятия. Сделка прошла в августе, бизнес начался в октябре 2015 года. После покушения я пришел к Нуралиеву и сказал, что мы партнеры, но у меня есть проблема (с покушением – прим. Ред.). Он сказал, что на подобном уровне такого не бывает.

То есть, Борис Нуралиев не воспринял эту ситуацию всерьёз?

– Он поговорил с Абрамовым по моей просьбе, но в ответ от него ничего вразумительного не услышал. Получилось, что они не трогают меня, я – их. На несколько лет ситуация оказалась заморожена. Я понимал, что эти люди от меня не отстанут. На это были основания, о которых я сообщил следствию. Но до 2018 года, до ухода Нуралиева из бизнеса, у меня как бы была «крыша». Это очень уважаемый человек, они опасались с ним конфликтовать.

Как произошло ваше расставание с Нуралиевым?

– В ходе развития нашего совместного проекта получилось так, что бизнес стал в итоге в основном заниматься камерами фотовидеофиксации, и это оказалось не нужным 1С. Я итоге взял кредит и выкупил долю 1С в бизнесе и как результат этого — остался без защиты.

Поэтому вы решили снова подать заявление о покушении 2015-го года?

– Да, поэтому в 2019 году решил снова подать заявление в СК Красногорска. А дальше началось то, о чём вы знаете. Дело прыгало по Московской области – Красногорск, Одинцово, потом в ГСУ Московской области. Был коррупционный скандал с полковником Сарафановым, которого после этого уволили из органов указом президента РФ. После этого скандала дело было передано руководством СК РФ в Москву для объективного расследования. В феврале 2020 года дело было возбуждено в СК СЗАО Москвы.

Вы связываете передачу дела в Москву с вашим обращением к Александру Бастрыкину?

– Начались расследования, в апреле ко мне постучал человек, которого нашли как исполнителя. Мне известно, что он дал показания, где сказал, что обсуждал с Левиным мое убийство. Полиграф СК подтвердил показания исполнителя, что он говорит правду. В октябре 2020 года, после ареста всех, эти богатые люди решили решать проблему деньгами. Думаю, если бы не было дела Сарафанова, мое дело дальше области так и не вышло. Тогда я написал жалобу Бастрыкину на сайте СК, и это сработало. Я дал показания о Сарафанове раньше, чем Карчев пришел к Сарафанову оформлять свою жалобу, что его уважаемого и богатого человека один раз вызвали на допрос, из-за утечки информации у них Как я понял, тогда уголовное дело не было возбуждено благодаря его (Олега Карчева) связям в прокуратуре. Дела в отношении Сарафанова нет, его просто уволили. У меня есть ответ СК: «обращение рассмотрено, ваши доводы частично подтверждены».

По теме

Что происходило после передачи дела в Москву?

– В Москве начался полный беспредел. Они коррумпировали московскую верхушку Следственного комитета. В январе 2021 года начались события, которые привели к сегодняшней ситуации. Были угрозы свидетелю Савельеву от Карчева прямо из СИЗО, в итоге он решил бежать из Москвы. Ко мне в январе 21 года подошел человек, пытался угрожать, говорил все уже решено, руководством ФСБ дана команда и всех скоро выпустят. Говорил что они знают про меня всё и упоминал мою семью в этом контексте. У меня есть аудиозапись этих угроз.

Вы были на заседании суда по замене меры пресечения Олегу Карчеву. Что там происходило?

– Дело было в СЗАО Москвы, потом переехало в 1-е УРОВД Москвы. там решили на следующий день после передачи дела, что Карчева надо срочно выпустить под домашний арест, и вышли с этой инициативой в суд. 28 января (в день рождения) Карчева не выпустили, потому что пришедший на суд следователь из 1 УРОВД фактически не ответил ни на один вопрос судьи о причинах изменения меры пресечения, а прокурор в ответ на такой же вопрос просто сказал, что ему сказал поддержать ходатайство следствия его начальник – все это должно быть в записях суда. После этого была подана апелляция, которая была ускоренно назначена меньше чем через неделю — 4 февраля. И снова был цирк. Позвонили из суда накануне вечером и сказали про апелляцию. Я пришел утром на суд сказал, что не успел ознакомиться с материалами – попросил перенести заседание. Мне отказали – объявили перерыв в суде и сказали изучать материалы на месте, После изучения материалов, представленных следствием на суд выяснилось что все практически все материалы по Карчеву отсутствуют – дело просто пустое . Я взял что у меня было с прошлых заседаний и обратился в канцелярию суда с просьбой приобщить эти недостающие материалы к рассмотрению дела. Канцелярия принесла их прямо в руки судьи. После ознакомления с приобщёнными к делу материалами судья спрашивает: позиция сторон поменялись? Следователь и прокурор оба сказали: да. Следователь Меньшов говорит, что его позиция поменялась — надо не под домашний арест, а нужно просто отпустить обвиняемого. Эта речь есть в аудиозаписи. А прокурор говорит: прочитала материалы и считаю, что должно остаться как есть. Судья тут же после этого перенесла дело на 5 февраля. Приезжают на заседание другие следователь и прокурор. С одинаковой и неизменной позицией о домашнем аресте. Его в итоге выпускают под домашний арест. 10 марта было слушание в Мосгорсуде по мере пресечения относительно Мангутова, Левина и Абрамова. Следователь Меньшов выступил с целой адвокатской речью в их защиту, но это не помогло – суд не изменил меру пресечения и оставил их в СИЗО. Тогда 1 апреля начальник группы Меньшов на один день просто прекратил уголовное дело в отношении Мангутова и Абрамова, отпустил их домой и якобы даже отвез их по домам из СИЗО на своей машине. 2 апреля Меньшова уволили, но обвиняемых под арест не вернули. На мои обращения вернуть людей в СИЗО так как Меньшова уволили, а его решение о прекращении уголовного преследования Мангутова и Абрамова признали незаконным и отменили, начальник 1 УРОВД Денисов ответил в письменной форме – нет оснований. Итог: Левин сидит в СИЗО, Карчев под домашним арестом, двое (Абрамов и Мангутов) – просто свободны.

После освобождения акционеров «Мерлион» давление усилилось?

– Не то слово. Происходят повторные допросы всех свидетелей, им следствием озвучиваются разнообразные угрозы и требования поменять показания. В открытую говорится следователем о том, что данные по засекреченным свидетелям проданы обвиняемым. Есть люди, которые готовы дать новые показания о причастности обвиняемых и о коррупции в правоохранительных органах, но они реально боятся и готовы давать показания только объективному следствию. Никакое расследование самого дела относительно обвиняемых ,по моим данным, не ведется. Складывается впечатление, что в рамках уголовного дела, где я признан потерпевшим, текущим следствием собирается информация только с одной целью – чтобы возбуждать уголовные дела относительно меня и тех людей которые не побоялись сказать правду.

Я со своей семьёй трижды стоял в пикетах возле СК, по одному разу выходили к прокуратуре и администрации президента. Я много раз писал жалобы, но жалобы спускались людям, на которых я жаловался. Моя единственная просьба к руководству правоохранительных органов РФ – обеспечить объективное следствие по делу и перевести дело из СК Москвы наверх в Центральный аппарат, но меня не слышат

Есть ли у вас сейчас основания опасаться за свою жизнь?

– Для кого-то все это стоит должностей, кому то денег, мне же эта история может стоить жизни. Резонанс – единственный шанс на спасение. Но сами Карчев и компания ведут себя нагло, вплоть до того, что можно назвать реальными угрозами. Из нескольких источников мне сказали, что Карчев якобы пытался меня заказать чеченцам. Те отказались из-за общественного резонанса вокруг моего дела. В открытую теперь говорится Карчевым, чтобы следователи нашли любой повод упечь меня за решетку – а там меня уже встретят. То, что сейчас происходит, опасно для жизни не только меня, но и моей семьи, других людей. Они считают своей прибылью неуплату налогов государству, а из этих денег платят взятки правоохранительным органам – это же не может продолжаться вечно. Я им поэтому и говорил, что «Ситилинк» надо отделять. Сарафанов, ведь по сути, он выполнил то, что ему заказывали – дело в Московской области не было возбуждено. Да, он уволен, но на свободе и с деньгами – 5 миллионами долларов. Другие, наверное, взяли больше и их теперь либо уволят, либо нет. Поэтому люди в погонах и заказчики всего этого беспредела готовы на всё.

***

Вячеслав Симоненко предполагает, что одним из мотивов покушения на него было то, что он владел конфиденциальной информацией о предполагаемом теневом бизнесе акционеров Merlion. Осенью прошлого года эти данные были переданы следствию и ФСБ, но так и не стали предметом уголовного расследования.