В современной истории России хватает примеров когда бизнесмен, изначально кормившийся от государственного бюджета или связанных с государством компаний зарывался, переходил черту дозволенного и попадал в категорию опальных. Дальнейшая судьба подобных коммерсантов могла складываться по-разному — кто-то бежал за границу, лишаясь всех активов в России, если не успел их к тому моменту вывести, кто-то попадал в тюрьму, также проходя через процедуру конфискации имущества. Сегодня мы расскажем об уникальном предпринимателе — Якове Голдовском, который в подобной ситуации не только смог выйти из тюрьмы после всего 7 месяцев заключения, но и добился выплаты компенсации за отобранные у него активы.
Вскоре после окончания службы в советской армии в 1983 году, двадцатилетний слесарь Голдовский принял решение переехать в Узбекистан из Украины. Здесь он поступил на заочное отделение Ташкентского института ирригации и механизации сельского хозяйства, которое так и не закончил. Но уже здесь начала проявляться его коммерческая жилка. Вместе со знакомыми Голдовский организовывает в Ташкенте производство и продажу товаров ширпотреба.
«У него было несколько разных фирм — чем он только не занимался!» — вспоминает человек, работавший с Голдовским в 1990-е годы. Сразу несколько людей знавших Голдовского в те годы, отзываются о нем как о «талантливом коммерсанте». Быстрый на решения, противник бюрократии в любых ее проявлениях, легко сходящийся с людьми, заботливый о своих сотрудниках — таким запомнил Голдовского Алексей Голубович, чья компания «Русские инвесторы» консультировала бизнесмена в конце 1990-х.
Вскоре Голдовский с партнерами решают перебраться в Москву, где организовывают на базе одного из комбинатов цех по производству ширпотреба. Затем было создано совместное советско-панамское предприятие «Колумб», которое как и все прежние проекты Голдовского занималось торговлей всем подряд. Компаньонами по «Колумбу» стали Михаил и Лев Черные, которые были весьма известны в Ташкенте, как видные кооператоры и цеховики. В одном из интервью Голдовский называл Михаила Черного своим другом. «Мы знакомы с Черным с 1984 года, познакомились в Ташкенте», — подтвердил Голдовский в интервью Forbes.
Еще одним другом Голдовского в это время становится другой уроженец Ташкента Григорий Лучанский. Впоследствии он станет бизнес-партнером Черного. Многие называли Лучанского наставником Голдовского, так как тот был старше на 17 лет. В 80-х Лучанских развел весьма бурную деятельность, занимая одновременно пост в ЦК Компартии Латвии и должность проректора Рижского университета. Однако в 1982-м он был арестован по обвинению в хищении университетских средств, что привело к двухлетнему тюремному сроку.
Позже он стал заниматься бизнесом связанным с продажей удобрений. Переехал жить в Австрию. В то время как Черные и Голдовский еще только начинали свои первые проекты в Москве, Лучанский уже владел австрийской фирмой Nordex, чей оборот достигал 900 миллионов долларов. «С Лучанским мы познакомились не в Ташкенте, а в Москве или Казахстане. Никогда бизнес вместе не вели», — говорил в интервью Forbes Голдовский.
В 1991 году в Австрию переехала и семья Голдовского. Как рассказывал бизнесмен в интервью «Ведомостям», переезд в столицу Австрии состоялся в том числе потому, что там жили «партнеры по бизнесу в Белоруссии». Источники Forbes уверяют, что речь идет о Лучанском, у них действительно был совместный бизнес в Белоруссии. «Я знаю Лучанского с 1995 года. В интернете про него написано много мутного, и половина не соответствует действительности. Но фактически это именно он стоял за спиной Голдовского и руководил всеми первыми делами по «Сибуру», — утверждает один из собеседников Forbes.
НАЧАЛО МОСКОВСКОГО БИЗНЕСА «ЯНЕКА» ГОЛДОВСКОГО
В середине 1990-х годов в центральном офисе «Газпрома» на ул. Наметкина в Москве в приемной одного из высших чинов компании находились два человека. В помещение вошел начальник охраны газпромовского руководителя и с радостью кинулся пожимать руку одному из мужчин: «Янек, как жизнь? Как дети? Слушай, я тут в отпуск собираюсь…» — «Деньги нужны? Сколько?» — оживился Янек. Охранник немного помялся, улыбнулся и расставил большой и указательный пальцы правой руки на сантиметр. Мужчина открыл дипломат и достал пачку купюр в два раза толще: «Держи, бери все!» Дипломат, по словам свидетеля этой сценки, был набит пачками долларов.
Янеком, или, как его еще часто называли друзья и знакомые, Яном, был никто иной как Яков Голдовский. Многие знакомые бизнесмена говорят, что Голдовский умеет ладить с людьми. «Люди были от него без ума и потом уже не могли без него обойтись», — вспоминает человек, работавший с ним. По его словам, Голдовский многим знакомым помогал деньгами, не требуя ничего взамен. После этого они сами готовы были оказать Янеку любую услугу.
В те времена он уже активно занимался сбором разрозненных нефтехимических компаний в один большой холдинг «Сибур». Разумеется денег у бизнесмена на выкуп огромных ГПЗ, пусть и переживающих не лучшие времена, попросту не было. Поэтому Голдовский заручился поддержкой газового монополиста с практически безграничными возможностями финансирования. Однако чтобы вести совместный бизнес с «Газпромом» нужно обладать весьма приличными связями. Здесь как раз и помогли таланты Голдовского.
Впрочем, они уже не раз помогали ему и ранее. В 1995-м году оффшорная компания Rosetto Hendels GmBH, владельцем которой являлся Яков Голдовский не оплатила нефть, поставленную в адрес фирмы. Дело было спущено на тормозах. Однако в ходе проверок, которые проводились по возбужденному уголовному дело было выявлено, что компаньоном Голдовского по лихтенштейнской компании являлся никто иной как первый заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Пушкин.
Именно он впоследствии настоит на выделении Голдовскому кредита в 120 миллионов долларов, с которого по сути и начнется процесс выкупа СИБУРом предприятий нефтехимической промышленности. Само дело показало много других весьма интересных вещей. Например тогдашний вице-президент «Роснефти» Марксмир Ким заключил с Голдовским соглашение, по которому компания Кима подрядилась выступить агентом по продаже 400 тысяч тонн принадлежащей Rosetto нефти.
При этом ни у кого не возникло вопросов откуда в Лихтенштейне неожиданно появилась нефть и почему фирма Голдовского не может заняться ее продажей самостоятельно. Почти сразу же нефть была продана лихтенштейнской же фирме Bobardo Anstalt, гарантом которой выступила Rosetto. «Роснефть» потеряла на сделке 20 миллионов долларов. Несмотря на это вскоре последовала еще одна сделка с участием той же фирмы. Речь идет о поручительстве «Роснефти» перед банком МФК, у которого Rosetto брала кредит на 26 миллионов долларов. Расплачиваться пришлось России
ОБЪЕДИНИТЕЛЬ ОТ БОГА
В 1996 году, благодаря своим многочисленным связям и знакомствам, Голдовский становится заместителем гендиректора корпорации «Росконтракт», которая по сути является правопреемником советского Госснаба. В то время ее начальником являлся Владимир Вожагов, бывший зампредседателя Госснаба, а также знакомый Лучанского. Именно во время работы в Росконтракте Голдовский знакомится с представителями «Газпрома».
В интервью «Коммерсанту» Лучанский признавал, что у него «в свое время были хорошие отношения с [бывшим премьер-министром, председателем совета директоров „Газпрома“ Виктором] Черномырдиным и [бывшим вице-премьером Олегом] Сосковцом», только «никакого эффекта в бизнесе это не давало». Один из заместителей Голдовского, который пожелал не называть своего имени, в интервью Forbes рассказал, что именно в этот период окончательно формируется идея создания вертикально интегрированной нефтехимической корпорации на базе государственной Сибирско-Уральской нефтегазохимической компании — будущего «Сибура».
Для того, чтобы понять какая задача стояла перед коммерсантом, нужно учесть что с развалом СССР вся нефтехимическая отрасль находилась в плачевном состоянии. Заводы либо работали в половину силы, либо не работали совсем. Все технологические цепочки были нарушены. Однако в том случае, если кто-то наладил бы все бизнес-процессы в отрасли и собрал разрозненные предприятия в единый холдинг он получал высокомаржинальное производство.
«В 1996 году Лучанский вызвал Голдовского к себе, сказал: вот, будешь руководить. Голдовский все время был при Лучанском, хотя калибры у них были разные», — вспоминает бывший топ-менеджер «Сибура». Сам Голдовский в интервью «Ведомостям» говорил о том, что в 1996-м году у одного из своих товарищей познакомился с бывшим зампредседателя Госплана СССР Анатолием Лукашовым.
Тот в свое время строил и курировал всю нефтехимию СССР. По сути он и рассказал что «из ничего, а точнее, из отходов процесса нефтедобычи можно получать ценнейшие продукты». Впоследствии Лукашов также станет одним из членов команды «собирателей». Со стороны «Газпрома» проектом занимались заместители председателя правления Александр Пушкин и Вячеслав Шеремет.
В это время Голдовский также тесно контактирует с главой «Газпрома» Ремом Вяхиревым и другими топ-менеджерами компаниями. «Газпром» стал самым крупным акционером СИБУРа, но сбор предприятий осуществлялся на «Газонефтехимическую компанию» (ГНК), владельцем которой считался Голдовский. Впрочем сам предприниматель в разговорах с журналистами говорил о том, что ГНК владеет не единолично, а вместе с влиятельными партнерами.
Бывший мэр Москвы Юрий Лужков, тесно общавшийся в те годы с Лучанским и с Голдовским, говорит, что из разговоров, на отдыхе можно было понять, что Лучанский имел довольно серьезное отношение к СИБУРу. «Лучанский поддерживал бизнес Голдовского, но здесь, мне кажется, речь шла больше о финансировании и организации бизнеса. Голдовский с точки зрения способностей к знанию технологий, к организации работы был одним из самых сильных в этой компании», — вспоминает Лужков. «Дня не проходило, чтобы Лучанский не ругался на Голдовского по телефону», — вспоминает бывший топ-менеджер СИБУРа.
Изначально в состав СИБУРа входило объединение «Сибнефтегазпереработка» (ГПЗ Западной Сибири), «НИПИгазпереработка» (Краснодар) и Пермский газоперерабатывающий завод. Остальные ГПЗ номинально контролировались «Газпромом», но по факту ими владели либо местные предприниматели, либо криминальные структуры, а иногда и те и другие. В 1997 году Голдовский становится главой газпромовской «Газсибконтракт».
Газовый монополист выделяет Голдовскому тот самый кредит в 120 миллионов долларов, решение о выдаче которого было продавлено Пушкиным. С этих денег под контроль берется СИБУР. В течение последующих трех лет выстраивалась схема функционирования ограмного нефтехимического холдинга. По некоторым видам нефтехимического производства СИБУР стал контролировать от 30 до 70% выпускаемой в России продукции.
Сложно судить насколько прибыльным этот бизнес, ведь согласно официальной отчетности СИБУРа, рентабельность производства стремилась к нулю. Однако, известно, что ежегодно СИБУР продавал продукции более чем на миллиард долларов. Все эти средства шли на приобретение новых активов. Да и не мог быть этот бизнес неприбыльным. И тому несколько причин.
Во-первых, на значительную часть приобретений шли деньги «Газпрома», задолженность перед газовым гигантом достигала миллиарда долларов. Во-вторых сырье для производства закупалось по фиксированной низкой цене у нефтяников. В-третьих, скупке активов сильно помогал авторитет «Газпрома», так как компании были должны деньги весьма большое количество многообещающих фирм.
В конце концов СИБУР ориентировался в своей деятельности на дорогую продукцию высокого передела (например, в каучуковом направлении он доходил до шин, в направлении пластмасс, по еще не реализованным замыслам, — до современных полиэтиленовых бутылок и труб). Технологически система была выстроена очень грамотно. Не менее грамотно происходило юридическое оформление активов. Впервые об этом заговорили в 2001 году, когда Министерство по антимонопольной политике, зарегистрировавшее выкупленную «Газпромом» допэмиссию акций СИБУР, потребовало, чтобы СИБУР продал часть своих акций нефтяным компаниям. Вот только нефтяники оказались резко против, ведь фактически наиболее ценным активом СИБУРа являлся недостроенный завод по производству пластиковых бутылок.
Формально СИБУР не владел ни одним из более чем восьмидесяти производств холдинга. Нужно понимать, что весь этот план не мог быть собственным изобретением Голдовского. Всю эту схему невозможно было бы осуществить без сильной поддержки из «Газпрома». Вполне логичными кандидатурами на роль такой поддержки выступают курировавшие проект Александр Пушкин и Вячеслав Шеремет. Само же объединение шло несколько лет, каждое новое производство переходило в СИБУР чуть ли не с боем.
В то время тема конфликтов в отрасли часто становилась в центре внимания СМИ. Некоторые доходили до кровопролития. Однако, к концу 90-х большей частью нефтехимических производств в стране владел именно Голдовский, сам или через доверенных лиц. Сам же СИБУР в 2000 году на 51% принадлежал «Газпрому». Еще 20% акций владела компания «Бонус-Инвест».
Источники Forbes утверждают, что ее руководитель Яков Лагуткин был доверенным лицом Лучанского, а соучредители Ольга Вареник и Игорь Ткачук работали у Голдовского. Примером нешуточного сопротивления в процессе консолидации можно считать ситуацию с Сургутским ГПЗ. Тогдашний директор производства Александр Рязанов категорически отказывался обменивать акции.
В его планах было реализовать завод «Сургутнефтегазу», с которым у завода были налажены и технологические и дружественные связи. Однако Голдовский судя по всему имел определенные рычаги давления и в сфере правоохранительных органов. Во всяком случае Рязанова, собиравшегося в деловую поездку за границу арестовали прямо в Шереметьево.
Ему предъявили обвинения в незаконном вывозе валюты и препроводили в КПЗ. Через некоторое время он был выпущен на свободу и почти сразу же написал заявление на увольнение.
СКОЛЬКО ВЕРЕВОЧКА НИ ВЕЙСЯ…
К 2001 году суммарные затраты Голдовского и его партнеров, в том числе и «Газпрома» на приобретение активов в нефтехимической отрасли превысили 500 миллионов долларов. Часть их этих средств занималась в Газпромбанке. Все поменялось с приходов в руководство «Газпрома» Алексея Миллера на смену Рему Вяхиреву. Миллер был давним знакомым Владимира Путина, еще по работе в мэрии Санкт-Петербурга в 90-х. По свидетельствам тогдашних приближенных к президенту, Путин был весьма возмущен ситуацией с продажей месторождений и заводов «Газпрома» третьим лицам и поручил Миллеру разобраться.
Миллер задачу понял предельно четко. Новому топ-менеджеру «Газпрома» предстояло вернуть активы, причем процесс необходимо было провести таким образом, чтобы другим впредь неповадно было. Это понимал и Голдовский. Но у него было неплохое прикрытие активов в виде запутанной системы офшоров, в которой без его участия «Газпром» попросту не разобрался бы.
Одним из первых шагов Голдовского против нового руководства «Газпрома» стал выпуск облигаций СИБУРа на сумму в 2 миллиарда рублей, проведенный в июне 2001 года. При этом Голдовский отлично понимал, что самостоятельно СИБУР погасить облигации не сможет, а если «Газпром» начнет враждебные действия против бизнесмена, то рынок моментально потребует погашения ценных бумаг. Разумеется «Газпром» не сможет отказать в этом, иначе СИБУР после банкротства будет распродан с молотка.
Параллельно с этим планировалось проведение двух допэмиссий: обыкновенных и привилегированных акций. Голдовский считал, что большую часть первой эмиссии должен будет выкупить «Газпром», который заплатит за акции около 800 миллионов долларов. При этом подразумевалась возможность своеобразного «взаимозачета» (при котором произошла бы капитализация долга в долю «Газпрома» в уставном капитале компании). Впрочем, эмиссия предусматривала оплату доли в размере 200 млн долларов денежными средствами, но неясно, относилось ли это к «Газпрому» или к другим предполагаемым участникам эмиссии. При этом предусматривалось, что допэмиссия будет способствовать интеграции в компанию ее дочерних предприятий.
В том случае, если «Газпром» отказывался участвовать в допэмиссии, он терял контрольный пакет акций. Более того, его доля в компании сокращалась бы до 4%. Однако, даже если бы удалось блокировать проведение выпуска дополнительных акций, контрольный пакет акций СИБУРа не давал контроля над входившими в холдинг предприятиями. Ведь, как мы уже писали раньше все они были оформлены через сложную систему офшоров на самого Голдовского или на доверенных ему лиц. Эксперт Георгий Елисеев дал следующую формулировку: «До сих пор „Сибур“ представлял собой не столько холдинговую структуру, сколько неформальный клуб предприятий, вовлеченные в единый поток движения сырья и полупродуктов переработки от одного уровня передела к другому». При этом некоторые эксперты говорили о том, что даже после выкупа допэмиссии «Газпром» мог остаться без контрольных пакетов всех компаний входящих в холдинг.
Вторая эмиссия привилегированных акций должна была дать контроль на венгерскими компаниями, акции которых приобретал СИБУР. При этом привилегированные акции могли быть в течение трех лет конвертированы в обыкновенные. В этом случае доля «Газпрома» «размывалась» до 38%.
То есть, говоря простым языком, в результате первой эмиссии «Газпром» должен был простить своей «дочке» долг почти на миллиард долларов за право сохранить за собой контрольный пакет акций и возможно рассчитывать на контрольные пакеты акций в «дочерних» фирмах, которые являлись членами этого «неформального» клуба, принадлежащего Голдовскому и его людям. Но вторая эмиссия ставила под угрозу эти завоевания, ведь со значительной долей вероятности «Газпром» лишался контрольного пакета в результате возможной конвертации акций.
Прежнее руководство «Газпрома» на заседании совета директоров 24 апреля 2001 года приняло решение участвовать в эмиссии обыкновенных акций. Но как только у власти оказался «питерец» Алексей Миллер ситуация в корне поменялась, пусть и не мгновенно. Вопрос об изменении отношения «Газпрома» к дополнительному выпуску акций изначально поднял ставленник Миллера первый зампред «Газпрома» Петр Родионов. Именно он в октябре направил новому руководству компании докладную записку по поводу участия «Газпрома» в возможной эмиссии акций. В записке утверждалось, что «приобретение акций СИБУРа характеризуется высокой степенью риска для «Газпрома». Впрочем, еще в конце сентября, по данным СМИ, Родионов требовал от Голдовского уйти в отставку, но получил резкий отказ.
На октябрьском заседании совета директоров «Газпрома» столкнулись две позиции: Шеремета, выступавшего за участие в допэмиссии и Родионова, выступавшего резко против нее. Миллер некоторое время не озвучивал приверженность какой-либо из позиций, что было воспринято его противниками как возможность для нападок. Его обвинили в слабости, в СМИ появилась информация о возможном уходе Миллера.
Лишь только 6 ноября была окончательно определена позиция газового гиганта по СИБУРу. Она полностью противоречила точке зрения Шеремета, но и не была идентична родионовской. Вскоре после этого Родионов подал в отставку. Основными кураторами направления со стороны «Газпрома» стали небезызвестный депутат Госдумы Александр Рязанов, имевший свои давние счеты к Голдовскому и бывший глава банка «МЕНАТЕП-Санкт-Петербург» Виталий Савельев.
Позицию Миллера-Рязанова-Савельева можно привести к следующим тезисам:
допэмиссия обыкновенных акций должна быть отложена до проведения тщательной проверки деятельности СИБУРа. Она возможно только при условии перехода контроля над компанией к «Газпрому» в полной мере (что, в частности, предусматривало погашение задолженности ликвидными активами членов «неформального клуба» предприятий, организованного Голдовским).
эмиссия привилегированных акций отменяется.
в январе проводится внеочередное собрание акционеров, на котором переизбирается состав совета директоров, уменьшенный до 9 человек, из которых пятеро должны быть представителями «Газпрома».
отменить содержащееся в уставе СИБУРа положение о том, что ее президент смещается с должности голосами 75% акционеров. После этого простым большинством голосов сместить Голдовского с поста главы СИБУРа.
реализовать часть активов СИБУРа, оптимизировав тем самым технологические цепочки.
Разумеется Голдовский был против подобных предложений, которые фактически вытесняли его из компании. Максимум на что он был согласен — это на отмену эмиссий и сохранение контрольного пакета за «Газпромом». Но он не хотел уходить из СИБУРа, а также передавать «Газпрому» наиболее выгодные производства из «неформального клуба» (ранее купленные по большей части на деньги «Газпрома»).
Позиция Голдовского была достаточно сильной, так как с точки зрения законодательства сместить его с поста руководителя СИБУРа «Газпром» попросту не мог. Решение об изменении порядка смещения должны были принимать не менее чем 75% акционеров, а Голдовский контролировал значительно большее количество акций, нежели требовалось для того, чтобы его блокировать. Что касается вывода активов, то в каждом конкретном случае нужно было бы доказывать факт нарушения закона, что требовало огромных затрат времени и денег.
Для того, чтобы не допустить банкротство СИБУРа, «Газпром» выделил 2 миллиарда рублей на погашение корпоративных облигаций в начале декабря. Голдовский воспринял этот шаг как проявление слабости, особенно после отставки Родионова. Но вопрос о СИБУРе теперь имел политический подтекст. Это случилось после визита Путина в Новый Уренгой, где он заявил обращаясь к Миллеру: «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только СИБУРа, но и других предприятий».
Тем самым давалось четко понять, что действия Голдовского и поддерживавших его членов старой команды «Газпрома» глава государства считает ничем иным как уводом активов. И Миллер может рассчитывать на полную поддержку в деле возврата этих активов. В итоге, когда после двухмесячных переговоров стало понятно, что Голдовский менять свою позицию не собирается, в действие пошел ресурс правоохранительных органов. Задержание 8 января 2002 года трех руководителей СИБУРа Якова Голдовского, Вячеслава Шеремета и Евгения Кощица был событием вполне предсказуемым для всех, кроме, похоже что, самого Голдовского. «Голдовский просто не понял, что произошло. Он продолжал заниматься „Сибуром“, когда новое руководство „Газпрома“ решило заняться им», — рассказывает бывший федеральный чиновник.
Голдовского арестовали прямо в приемной Миллера. Ему, Шеремету и Кошицу предъявили обвинения в выводе активов. После этих задержаний, сторонник Голдовского в «Газпроме» Александр Пушкин спешно «со всей семьей сел в частный самолет и вылетел в неизвестном направлении, и больше его никто не видел». Впрочем, позже Пушкин вернулся в Москву.
Журнал Forbes в своем материале посвященном истории с СИБУРом отмечает участие в ней еще одного влиятельного ташкентца. Когда Путин поручил Миллеру «обратно собрать все в «Газпром», помогать ему стал гендиректор «Газпром инвестхолдинга», миллиардер Алишер Усманов. Представитель «Газпром инвестхолдинга» заявил Forbes, что Усманов занимался возвратом активов «Газпрома» исключительно в интересах и по поручению «Газпрома» и «никогда ни прямо, ни косвенно не сотрудничал с Голдовским». «Алишер Усманов никогда не рассматривал вопрос приобретения акций СИБУРа в собственность», — подчеркнул он. Усманов помог «Газпрому» вернуть в собственность пакеты акций «Стройтрансгаза», «Севернефтегазпрома», «Запсибгазпрома» и СИБУРа.
В СИЗО Голдовский провел семь месяцев. За это время были проведены переговоры о возвращении активов в нефтехимической отрасли «Газпрому», но уже после его выхода на свободу, ГНК перешла в собственность австрийской компании Petrochemical Holding. Кто за ней стоял? В интервью «Ведомостям» гендиректор ГНК и один из зарубежных партнеров Голдовского Драган Косорич говорил: «ГНК Голдовского и Petrochemical Holding, контролируемая его иностранными партнерами, на протяжении ряда лет являлись связующими звеньями между Голдовским и иностранными инвесторами в организации всей работы по построению в России вертикально интегрированного нефтехимического холдинга». Спустя годы Голдовский уверяет, что упоминание о партнерах было «линией позиционирования» и подчеркивает, что «ни Черного, ни Лучанского в СИБУРе не было». «Черной помогал мне деньгами, одалживал иногда. По СИБУРу помог на старте», — уточнил он. По его словам, все 100% акций ГНК с 1996 года принадлежали только его иностранной компании. «Для приобретения активов (в СИБУР) были взяты кредиты во многих банках, не только в Газпромбанке. Это Сбербанк, Альфа-банк, другие», — говорит Голдовский. Он уточнил, что кредит Газпромбанка ($120 млн), «был не самый большой».
В итоге «Газпром» выплатил Голдовскому за нефтехимические активы порядка 95 миллионов долларов. Остается открытым вопрос кто именно принял решение об аресте бизнесмена. «Газпром» по случаю задержания сделал заявление для СМИ, в котором указывалось, что виновником задержания выступает служба экономической безопасности компании, которая на протяжении двух месяцев «стучала» в прокуратуру о происходящем. Хотя даже после ареста трех директоров СИБУРа руководство газового гиганта заявляло, что претензий к подследственным не имеет, все претензии по долгам были улажены, а что там имеет против них прокуратура — вопросы к ней.
Судя по всему, главным инициатором ареста был действительно не «Газпром». Все решения Миллера на первых порах согласовывались с кремлевской администрацией, точнее с заместителем ее главы и председателем совета директоров «Газпрома» Дмитрием Медведевым. Можно предположить, что именно оттуда и была дана установка на казенный дом для расхитителей.
ГОЛДОВСКИЙ ВНОВЬ РЕШИЛ «ПРИСОСАТЬСЯ К ТРУБЕ»?
После проведения сделки с ГНК и выхода на свободу, Голдовский спешно покидает территорию России и продолжает заниматься бизнесом в Европе. Несмотря на потерю своего «детища», он является вполне успешным предпринимателем.
С 2012 по 2014 год он занимал места во второй сотне списка Форбс «200 богатейших бизнесменов России» с капиталом около 850 млн $.
Можно выделить следующие значимые проекты бизнесмена:
2006—2008 гг. — модернизация завода Rafo Onest — крупнейшего НПЗ в Европе, в которую было вложено 160 млн € (предприятие было остановлено по причине нерентабельности);
2003—2007 гг. — проект по выпуску ПЭТФ в Клайпеде — сырья для выпуска пластиковой тары (продан за 350 млн €);
2008 г. — запускает производство аэрозольных баллончиков Wellchem (продает в 2011 г.);
2011 г. — открывает «Объединенную нефтехимическую компанию» совместно с Владимиром Евтушенковым. По причине зависимости предприятия от сырья «Башнефти», которую на тот момент контролировала «Система», в 2013 г. продает свои 25% акций партнеру.
2016 г. — продает последние активы, связанные с нефтехимией, — НПЗ Rafo Onesti, расположенный в Румынии.
Фактически компания Petrochemical Holding, принадлежащая Голдовскому, переключилась на химическую промышленность.
В ее владении сегодня находятся предприятия:
«Дзержинское оргстекло» — производство оргстекла для самолетов. Предприятие было признано в 2016 году банкротом, но в мае был выигран тендер на долгосрочную поставку сырья в адрес «Нафтаном» (Беларусь).
«Корунд» и «Корунд-Циан» — производство лакокрасочной продукции, пенополиуритана, товаров неорганической химии.
Polski Gaz — экспорт в Польшу из России сжиженного газа. Головной компанией его холдинга остается все та же зарегистрированная в Вене Petrochemical Holding. Сейчас, несмотря на название, нефтехимических проектов у нее нет. В июне 2016 года Голдовский продал последний нефтехимический актив — НПЗ в Румынии Rafo Onesti. «Я продал румынский завод, потому что бизнес в Румынии не сложился», — признается он.
В 2019 году The Moscow Post сообщила о том, что Голдовский решил возвратиться в нефтегазовый бизнес. Он выкупил у Александра Палия компанию First Oil, занимавшуюся добычей нефти. Новое приобретение Голдовского является молодой компанией, недавно появившейся на рынке, но отмечается, что потенциал у фирмы высокий.
First Oil владеет лицензиями на добычу углеводородов на следующих месторождениях: Сотчемьюское, Южно-Сотчемьюское, Восточно-Турышевское, Динью-Савиноборское, Сосновское, Ершовое, Северо-Сороминское, Западно-Новомолодежное. За 2018 год ею было добыто почти 600 тысяч тонн нефти.
Нельзя сказать, что решение Голдовского является чем-то удивительным. Что же ждать от нового проекта предприимчивого бизнесмена. И почему за «похищенные активы» Голдовский не только не сел в тюрьму, но и получил компенсацию от «Газпрома».